Память
Ты смотришь в зеркало, внимательно изучая черты старшего брата. В детстве казалось, что вы бесконечно разные, и лишь сейчас ты понимаешь, насколько на самом деле вы похожи друг на друга: те же рыжие волосы, тонкие губы, слегка прищуренный взгляд.
Впрочем, Ансельм значительно выше — ты вспоминаешь об этом, когда неосторожно ударяешься головой о полку, до которой самой тебе было не дотянуться. С досадой потирая голову, ты смотришь на горящую словно от ожога ладонь и наконец вспоминаешь, зачем ты тут.
В каком уголке семейной лавки искать ответ? Все бумаги вы с Бертом перебрали несколько раз, но так и не нашли ничего, кроме нескольких неосторожных сделок и списка долгов. Впрочем, ты не отчаиваешься - ты и Берт в последнее время отдалились от брата, и потому вы просто могли не знать, где и что стоит искать. Но в этот раз ты не сомневаешься, что наконец найдешь ответ.
Чужими руками ты тянешься к ничем не примечательной книге с алым, слегка потертым переплетом. Ты вглядываешься в название, гадая, что могло заинтересовать брата - "Волхование всех презлейшее"? "Тайны наитемнейшего искусства"? Может, "Дьяволиада двенадцатого века"?
Но у тебя в руках всего лишь "Предсказания Тихо Додонуса", которые, как тебе казалось, никто из твоей семьи не воспринимал всерьез. Неужели что-то изменилось?
Пальцы Ансельма слишком быстро перелистывают страницы, чтобы можно было хоть что-то разобрать, но вдруг его — твои — руки замирают. Игнорируя жжение в правой ладони, ты с недоумением изучаешь колдографию, о существовании которой то ли не знала, то ли успела забыть.
Трое детей, корча глупые рожицы, гоняются друг за другом вокруг дерева и смеются, то и дело пытаясь сбежать за границы снимка. Ты проводишь пальцем по потрепанному краю колдографии, не веря, что когда-то вы трое были такими.
Ты не представляешь, почему Ансельм хранил это между страницами старой потрепанной книжки. О чем он думал, когда смотрел на таких юных и беззаботных вас? Жалел, что все осталось в прошлом? Радовался, что с тех пор вы все выросли и поумнели?
Ладонь горит огнем, ты отвлекаешься, и чужие руки успевают захлопнуть книгу со странным хрустом, похожим на звук ломающегося стекла.
Ты открываешь глаза и изучаешь потолок лавки, теперь принадлежащей вам с Бертом. Правую руку все так же жжет и ты с удивлением обнаруживаешь, что треснувшее стекло амулета оставило на ладони глубокий порез. Впрочем, сейчас это не кажется слишком большой ценой.
Ты повторяешь путь Ансельма: от зеркала, теперь висящего слишком высоко для тебя, до книжной полки. На и без того красном переплете ты оставляешь алые пятна крови, не слишком заботясь о сохранности книги, но сколько бы раз ты ни перелистывала страницы, фотографии между ними нет.
Ты трясешь книгу, но из неё вылетает лишь пыль. Ты не помнишь, между какими номерами страниц лежал снимок, и какое бы четверостишье-предсказание ни попадалось тебе на глаза, все они кажутся бессмысленной ерундой. Ты всего лишь хотела найти ответы. Что именно случилось? Почему Ансельм? Почему вы? Но книга, словно издеваясь, подсовывает строки про "поиск бесплодный" и "тайны, скрытые в темноте".
Размазывая по щекам слезы вперемешку с кровью, ты со злостью выбрасываешь амулет, уже не представляющий никакой ценности. Берт говорил, что от ритуала не будет никакого толку, но ты обязана была попробовать. И ведь почти получилось — может, тебе не хватило нескольких минут, чтобы глазами Ансельма увидеть, что случится дальше...
А может, это всего лишь бессмысленное видение глазами человека, с которым ты давно потеряла связь. Сон о колдографии, которой никогда не существовало. Да, Ансельм был твоим братом, но теперь даже знание причин о его смерти никак не поможет его вернуть. Теперь это ваша с Бертом лавка, и вам надо жить дальше.
Ты опускаешь зеркало, чтобы в него было проще смотреться, и вытираешь испачканное кровью лицо. Ладонь все еще болит, но ты знаешь, что эта рана быстро затянется. Возможно, на память останется шрам, но ты постараешься сделать его незаметным.